Поцелуй Иуды (Лобзание Иуды) — сюжет из евангельской истории, когда Иуда Искариот, один из учеников Иисуса Христа, ночью в Гефсиманском саду предал его, указав на него страже поцелуем: «вот Иуда, один из двенадцати, пришёл, и с ним множество народа с мечами и кольями, от первосвященников и старейшин народных. Предающий же Его дал им знак, сказав: Кого я поцелую, Тот и есть, возьмите Его. И, тотчас подойдя к Иисусу, сказал: радуйся, Равви! И поцеловал Его». (МФ.26:47−49)
Одно из ключевых событий христианской истории неизменно трактовалось художниками как остановленный момент, вневременное и абсолютное противопоставление добра и зла. Данная скульптурная группа также имеет безусловную точку фиксации действия, стержень, проходящий точно по границе полюсов преданного (Иисуса) и предающего (Иуды). Обе фигуры представлены вполоборота, словно остановленные на бегу — такую откровенную динамику дают развевающиеся складки одежд. Однако структура каждой из них определяется строгой вертикалью. Такое соединение разнонаправленных векторов движения (вперед и вверх) напоминают ритмику готических соборов, имеющую ярко выраженную сакральную ориентацию: к алтарю и к небесам. Близится сам момент рокового поцелуя, после которого развитие событий обретет характер неизбежности. В предощущении кульминации напряжение достигает огромного накала. Драматизм происходящего усиливает сама пластика, когда лапидарные поверхности смело рассекаются глубокими, острыми разрезами, то почти графичными, то достигающими значения контрформы. Отдельные выступающие детали (локоть, стопа, кисть) становятся нервными акцентами общей патетической мелодии. Некоторая геометризация и отдельные моменты условности приближают образ в целом к значению выверенной формулы вечного противостояния.
Той руки удар смертелен, которая ласкала нас.
Н.А. Некрасов, русский поэт
Иногда в жизни происходят события, в которые не можешь и не хочешь поверить. Это расставание с близким человеком, внезапная болезнь и уход из жизни дорогого существа, разочарование в чем-то, чем прежде восхищался и, конечно же, предательство, которое можно сравнить с воткнутым в спину ножом.
Подготовиться к нему невозможно: оно всегда внезапно, всегда — шок, всегда — боль. И чем ближе, роднее человек, совершивший предательство, тем глубже оказывается рана, которая будет затягиваться десятилетиями.
Однако предать можно не только человека: история знает предателей родины, любимого дела. Страшно оказаться в ситуации, когда предаешь самого себя…
Замечательный русский писатель Сергей Довлатов, истинная суть которого была драматична, что позволяло ему создавать удивительные острые трагикомические произведения, пережил драму и в жизни. Семейную драму, которая, по сути, являлась предательством.
Одной из жен прозаика была Елена Довлатова, подарившая Сергею дочку Катю. В конце 1970-х женщина неожиданно для Довлатова приняла решение об эмиграции в США вместе с ребенком.
Эти события Сергей, не желавший покидать родину, несмотря на серьезные финансовые проблемы, воспринял близко к сердцу и в красках описал в повести «Заповедник». И несмотря на то, что эпиграф к этому пронзительному произведению — это строки «Моей жене, которая была права», отъезд Елены в США стал для Довлатова роковым, предательским.
Пока Елена готовила документы для эмиграции, Сергей работал в Пушкинских горах экскурсоводом (1976−1977 гг.). Туда-то и приехала его супруга, чтобы объявить мужу о своем решении кардинально изменить жизнь.
… «И вдруг почувствовал такую острую боль, такую невыразимую словами горечь, что даже растерялся». «Я обогнал ее, ушел вперед и заплакал. Вернее, не заплакал, а перестал сдерживаться». «Я тебе новую пришлю. — Лучше пришли мне цианистого калия». Такими словами Довлатов описывает эмоции, которые он испытал после «приговора» жены.
Подавить в себе боль расставания Сергею помог алкоголь, в итоге предавший его самого. А в 1978 году писатель все же эмигрировал в США, где началась совсем другая жизнь…
Афоризм «И ты, Брут!» связан с именем Марка Юния Брута, величайшего предателя в истории, убийцы Гая Юлия Цезаря.
История гласит, что великий политический деятель пострадал из-за стремления полностью сосредоточить власть в своих руках. Манера правления Цезаря раздражала сенаторов и чиновников Рима: они считали, что он напрямую угрожает благополучию Рима. По сути, знать возмущалась, что диктатор лишил их власти — пришлось довольствоваться скромной ролью исполнителей…
Кто же мог решиться на убийство Цезаря? Конечно же, человек из его ближайшего окружения, пользовавшийся доверием властителя. Именно таким человеком был Марк Юний Брут, чья сестра была любовницей диктатора. Словом, Цезарь полностью доверял предателю.
14 марта 44 года н.э. Брут в компании других участников заговора убил Цезаря, который в общей сложности получил 23 удара кинжалом. Увидев его среди заговорщиков, умирающий правитель произнес ставшую крылатой фразу: «И ты, Брут!» С тех пор афоризм используется повсеместно, как укор предателю.
Многие писатели обращались к теме предательства, что придавало их произведениям определенный драматизм. Некоторые образы получились необыкновенно живыми и яркими.
Начнем с Ивана Степановича Мазепы — реального исторического персонажа, предавшего Петра I. В 1708 году Мазепа изменил Петру и родине, перейдя во время Северной войны на сторону врага — короля Швеции Карла XII, которого все же победила русская армия.
Царь за измену присяге предал Мазепу гражданской казни. Специально для предателя в единственном экземпляре изготовили Орден Иуды: им Ивана Степановича «наградили» за его злодеяния.
Прошло 120 лет, и Александр Сергеевич Пушкин увековечил образ предателя в блестящей поэме «Полтава». В ней Мазепа предстает как безнравственный злобный антигерой, не имеющий в жизни ничего святого, человек с черной душой.
Еще с одним предателем мы встречаемся в повести «Капитанская дочка». Речь идет о Швабрине, обладателе всяческих чинов, который, почувствовав опасность во время разразившегося боя, сразу же присягнул Пугачеву, перейдя на сторону врага, и все ради спасения собственной жизни.
Алексей Швабрин — дважды предатель: он действовал подло во время дуэли с Гриневым, нанеся Петру удар в спину, а предварительно опорочив доброе имя милой сердцу обоих мужчин Маши. Несмотря на низость совершенного Швабриным поступка, великодушный Гринев прощает его.
Перейдем к другим образам, созданным фантазией авторов, и вспомним Андрия, сына гоголевского Тараса Бульбы. Его предательство заключалось в том, что жил он по зову сердца, а не по законам сердца.
Андрий любил красавицу-панночку больше, чем отчизну, повторяя, что «отчизна есть то, чего ищет душа наша». А добрая душа юноши искала взаимной любви.
Верный патриотической идее Бульба так и не смог простить сыну предательство. Фраза Тараса с легкой руки Гоголя ушла в народ: «Я тебя породил, я тебя и убью».
В одном из ключевых произведений Уильяма Шекспира «Король Лир» предатель не один, а сразу несколько. Речь идет о лживых дочерях правителя — Гонерилье, Регане. Они, недолюбливая отца, льстят ему, стремясь получить власть, — и добиваются своего. Также на наследство претендует еще один не чистый на руку персонаж — Эдмунд, внебрачный сын графа Глостера, много лет служившего Лиру. Он очерняет брата Эдгара в глазах отца, лишь бы добиться своего.
Сюжетные линии произведения причудливо переплетаются, как это часто бывает у Шекспира. Финал Лира печален: когда его чистосердечная дочь Корделия все-таки становится королевой Франции, отцу приходится жить то у Гонерильи, то у Реганы. Дочери ужасно обращаются с родителем, который, в конце концов, осознает, что был несправедлив к прямодушной Корделии.
Разум Лира не выдерживает предательства: он сходит с ума и умирает, узнав об убийстве Корделии по приказу Эдмунда. «Колесо судьбы свершило свой оборот», — заключает злоумышленник Эдмунд. Увы, добро не всегда побеждает зло — и в жизни, и в литературных произведениях.
Яркий образ предателя родины, а вместе с ней — и близкого человека выведен в повести Валентина Распутина «Живи и помни». Главный герой произведения — Андрей Гуськов, дезертир, не справившийся с тяготами фронтовой жизни.
Возвращаясь в свою деревню, Гуськов знал, что тем самым он подвергает жену огромному риску. Но страх войны пересиливает, и Андрей предает женщину. Ей не удается скрыть от односельчан, что она помогает дезертиру: преданная мужем любящая Настена топится в реке. Самоубийство в данном контексте символизирует очищение Настены, нравственно превосходящей трусливого супруга.
Под занавес хочется вспомнить хрестоматийную повесть Александра Ивановича Куприна «Гранатовый браслет». В ней выведен образ «маленького человека» с большой душой, мелкого чиновника Желткова, который не пошел на предательство самого себя и не подтолкнул к нему любимую женщину.
Мужчина влюбился в замужнюю княгиню, верную жену. На протяжении долгих семи лет он лишь писал ей письма, не требуя ничего взамен. Мучаясь от любви, которая, по словам автора, всегда «должна быть трагедией», он остается верен своему чувству до последней минуты. Единственный способ отказаться от страсти для Желткова — умереть. Перед самоубийством он посылает возлюбленной дорогой подарок — гранатовый браслет.
…Предавший однажды, предаст и вновь. Предавший родину, идею не остановится перед предательством любимого человека. К сожалению, человек слаб и несовершенен: люди предавали и, вероятнее всего, будут предавать всегда. Искренне хочется надеяться, что это будет происходить как можно реже…