Вечер в урбанизме

Человек-то мал, а дом его — мир.

Варрон Марк Теренций, древнеримский ученый

Говоря о доме, каждый из нас подразумевает что-то свое. Для одних это место, куда хочется возвращаться каждый день из «внешнего» мира («мой дом — моя крепость»), место, где человек обретает спокойствие, чувствует себя под защитой, восстанавливает душевные и физические силы. Для других дом — не конкретное замкнутое пространство, обозначенное четырьмя стенами, а целый мир, как отмечал Теренций, Вселенная во всем ее разнообразии и непредсказуемости…

Интроверты и экстраверты: внешнее и внутреннее

В зависимости от психологических особенностей личности людей принято условно разделять на интровертов и экстравертов: классификацию ввел в обиход знаменитый швейцарский психиатр Карл Юнг.

К первым обычно относят персон замкнутых, немногословных, чья жизненная энергия направлена внутрь их самих. Экстраверты же — полная их противоположность: это яркие, экспрессивные, общительные личности, легко идущие на контакт с внешним миром.

Как правило, именно для интровертов дом является особой ценностью, а за происходящим снаружи они предпочитают наблюдать, удобно устроившись у окна с бокалом доброго вина.

Интроверты самодостаточны, они не зависят от общества, не нуждаются в какой-либо компании и прекрасно чувствуют себя в одиночестве. Люди, относящиеся к этому психотипу, нередко отмечают, что после вынужденного общения с окружающими ощущают истощение и даже опустошение. Дома же, среди любимых книг, фильмов, картин и пушистых питомцев интроверты чувствуют себя, как рыба в воде. И, как говорится, пусть весь мир подождет…

Другое дело — экстраверты, люди, активно взаимодействующие с окружающим миром, рожденные для больших городов с их бурлящей энергией и напряженным ритмом жизни. Они буквально сходят с ума в одиночестве и замкнутом пространстве, без движения, общения, постоянно сменяющих друг друга эмоций и новых впечатлений. Тишина для экстравертов, пожалуй, самое суровое наказание, как и вынужденная необходимость провести целый день дома.

Так что же лучше — быть интровертом, человеком, практически оторванным от внешнего пространства, «человеком в футляре», для которого вид из окна — лишь декорация к тайному, не видимому остальным спектаклю, который разыгрывается в его душе? Или экстравертом с кипящими эмоциями и неиссякаемой активностью, человеком движения, дела, неотделимым от социума? Однозначного ответа на этот вопрос нет, но очевидно одно: для каждого из нас важно жить в гармонии с самим собой и окружающим миром… даже если он ограничен порогом городской квартиры.

Ты — то, что ты видишь…

Позволим себе немного перефразировать известное высказывание великого древнегреческого врача Гиппократа: мы являемся тем, что нас окружает.

Обратите внимание, как порой разительно отличаются друг от друга городские и сельские жители: первые — зачастую беспокойные, чересчур энергичные, сосредоточенные на решении проблем, вторые — умиротворенные, безмятежные, осознанные. В чем же причина столь очевидной разницы — исключительно в несхожих условиях проживания? А, быть может, даже привычный вид из окна так или иначе влияет на наш характер, мировосприятие?

Ученые единогласно отвечают: еще как влияет! Так, российские метеоэкологи пришли к выводу, что те, из чьих окон видны лишь однотипные дома и серые унылые пейзажи, чаще испытывают тревогу: такое зрелище называется агрессивным визуальным полем. Американские исследователи доказали, что чем интереснее и ярче пейзаж за окном школьника, тем лучше его успеваемость. А англичане утверждают: красивые виды продлевают человеческую жизнь на целых два года.

Обратимся к поэзии и посмотрим, как окружающая действительность вдохновляла поэтов на творчество.

Например, интересно стихотворение Льва Ошанина, которое начинается со строк: «Ветка крупного жасмина забралась в мое окно…» В нем поэт признается, что ему, как «человеку городскому» странно быть так близко «к полям, к лесам, к добрым грозам, к небесам», несмотря на то, что жасминовый куст сажал он сам. И добавляет, описывая увиденное: «В ней, как в песне над рекою, столько мира и покоя…» Эти замечательные строки обнажают перед нами душу истинного горожанина, которую приводит в трепет привычная любому сельскому жителю мимолетная встреча с Живой Природой.

Иное настроение ощущается в стихотворении Николая Гумилева «Credo». «Откуда я пришел, не знаю…/ Не знаю я, куда уйду», — признается великий поэт, вечный странник, в своем первом сборнике «Путь конквистадоров». После этого следует четверостишие, поясняющее читателю позицию автора: «Мне все открыто в этом мире/ - И ночи тень, и солнца свет, / И в торжествующем эфире / Мерцанье ласковых планет». Здесь автор предстает перед нами как экстраверт, полный жизненных сил, с душой нараспашку перед огромным миром, откуда он черпает творческую энергию.

И — в противопоставлении Гумилеву — отчаянные призывные строки Иосифа Бродского: «Не выходи из комнаты, не совершай ошибку. / Зачем тебе Солнце, если ты куришь Шипку? / За дверью бессмысленно все, особенно — возглас счастья. / Только в уборную — и сразу же возвращайся». И далее, уже в другом произведении, читаем следующее: «Это — ряд наблюдений. В углу — тепло./ Взгляд оставляет не вещи след. / Вода представляет собой стекло. / Человек страшней, чем его скелет». Вот такой индивидуальный, глубоко личностный бунт в гениальном поэтическом обрамлении…

…Или ты видишь то, что хочешь

А что, если посмотреть на вещи с кардинально другой стороны и предположить, что мир таков, каким мы его хотим видеть мы сами? А что, если единого, общего мира и вовсе не существует, и у каждого из нас он свой собственный, неповторимый?..

Здесь можно говорить о явлении множественности миров, феномене Кота Шредингера, искаженном понимании действительности, наконец, шизофрении… Для одних черное — это белое, а белое — черное, для кого-то стакан наполовину пуст, для других — наполовину полон, а истина — где-то посередине.

Гениальный мифотворец и эксцентрик Саша Соколов раскрывает перед нами в своей проникнутой тонким психологизмом книге «Школа для дураков» трагический и вместе с тем притягательный мир ученика Такого-то, страдающего от раздвоения личности, воспринимающего время не линейно, как большинство людей. С легкой руки автора-постмодерниста читатель погружается в наполненный привычными образами, но слегка искаженный поэтический мир мальчика, которого, вероятно, сочли бы слабоумным, существуй он на самом деле, и сталкивается с тем, что мир этот обладает невероятной силой притяжения и после прочтения книги уже становится частью твоей души. «Там немыслимо великолепно, час двадцать, ожидание ветра, песок и вереск, река и лодка, весна и лето, чтение в травах, легкий завтрак, кегли и оглушительно много птиц…» Так Саша Соколов устами своего персонажа описывает дачу. До боли знакомо, не правда ли?

А чего стоит «путешествие» по миру английского художника Луиса Уэйна, одного из крупнейших представителей сказочной викторианской живописи, прославившегося антропоморфными изображениями котов!.. Животные на его полотнах чаевничают, занимаются сбором винограда, посещают театры, шумно отмечают Рождество. В возрасте 57 лет у гениального художника проявились первые признаки шизофрении: он все чаще уходил из дома в неизвестном направлении, слонялся по улицам Лондона в полном одиночестве, а коты на его полотнах все больше напоминали красочные кляксы и фракталоподобные узоры, а не симпатичных зверушек. Свои дни мастер-фантазер, приверженец стиля fairy painting, в котором скрывалось желание художника вырваться за пределы повседневности, расширить границы видимого мира, выйти за рамки обыденного, закончил в психиатрической лечебнице глубоко больным человеком.

Но где та тонкая грань между реальностью и галлюцинацией, творчеством и сумасшествием, кажущимся и действительно существующим? Как говорил Чеширский кот из вовсе не детской книги Льюиса Кэрролла «Алиса в Стране Чудес», «обожаю психов: только они понимают окружающий нас мир, только с ними я могу найти общий язык». В словах этого мудрого кота, выдуманного (а может быть и нет?..), определенно, есть доля правды.

Источники:

1. Лев Ошанин. Так нам сердце велело. Новые стихи и песни. «Молодая гвардия», 1958.
2. Н.С. Гумилев. Избранное. «Советская Россия», 1989.
3. Иосиф Бродский. Часть речи. «Азбука-классика», 2005.
4. Саша Соколов. Школа для дураков. «Симпозиум», 2001.